Привет.Привет.
Через несколько дней начнётся апрель, и я уже ложусь спать чаще всего под птичье пение - о, ты знаешь мою любовь к свежему воздуху, сну под открытыми окнами и незаболеванию после всего этого. Даже тебя приучила. А ты приучил регулировать отопление.
Мы всегда чему-то учим друг друга - да-да, мы все. Костя вот регулярно учит обращению с алкоголиками. Даже тогда, когда я ушла отсюда в тот раз, когда Поняша позвонила - она очень просила приехать.
Он расслаблялся в каком-то ресторане - видимо, родные пеннаты уже порядком надоели - и критиковал местного бармена за неправильные коктейли. А потом приехала я. "Научи их, как смешивать", "Вот, посмотрите, лучший бармен современности", "Нет, я вам её не продам, завидуйте". Я уныло потягивала латте - он был неплох. Поняша смеялась мне в плечо, а я шептала:
- Мной уже торгуют, как рабыней.
- Это же образно.
- Люба! - грянул Костя в нашу сторону. - Люба, скажи им, что они ОБЯЗАНЫ дать мне жалобную книгу!
- Я с ума сойду, - просипела Поняша. - Нахуя приехала?
Я пожала плечами. Мне вообще ничего было неясно. Разрулили мы это всё где-то через полчаса после перешептываний. Почти не сговариваясь, вывели Костю и извинялись перед персоналом, даже не спалившись. А мне, в принципе, стало понятно, почему у нас, в закрытом клубе, такой неплохой приток посетителей.
Мы всегда чему-то учим друг друга. Клиенты научили меня улыбаться и по-разному отвечать на дурацкие вопросы, понимая, кого ты видишь перед собой - понтореза или пикап-мастера, или ещё кого другого. Все они тут разные и по-своему забавные. Дают советы и просят их, делают комплименты и ругают виски, дремлют на барной стойке и оставляют чаевые...
Официанты тоже неплохо гребут чаевые. И тоже просят советы. Правда, не со всеми из них я в добрых отношениях - парочка поглядывает на меня косо и цедит сквозь зубы. Мне пофиг, ты же знаешь.
Мы всегда чему-то учим друг друга. Наконец-то представился случай отточить моё любимое мастерство под названием "пусть слушают, я за слова отвечу".
В тот вечер я сменилась, Поняша дорабатывала и курила, а Макс, заведующий производством, просто отдыхал - и тоже курил. О, я привыкла к дыму сигарет - очередное достижение. Но эти ребята курят кэптэн блэк - мой любимый сорт вони.
- Согласись, у нас почти все танцовщицы - шлюхи какие-то? - фыркнула я, поддерживая разговор, в котором они обсуждали Максовскую бывшую. Бывшей она стала, когда выяснилось, что эта мадам, стриптизерша по призванию, предлагает неплохие допуслуги. - Костя вот об этом думает? Они проверяются?
- Ты что сейчас сказала, повтори?
Их главная. Рыжая и дерзкая.
- А что мне говорить? Повторишь цифру, которую тебе по утрам начальник департамента образования в конверт складывает?
- Во-во, - Макс энергично закивал, - а ваша Маша в порнухе снималась. Мне бывшая рассказывала.
- Небось, ещё и показывала? - Поняша расхохоталась и вынула телефон из кармана. - Сплетники.
- Люба, мне твоя помощь нужна, - позвал кто-то из официантов.
- Чёртова работа администратора, - не докурив почти половину, девушка чертыхнулась и убежала. Рыжая тоже как-то испарилась. Я поправила невидимую корону и поехала домой.
С тех пор половина танцовщиц меня недолюбливает, другая половина мной гордится. Ты же знаешь, я всегда попадаю в милые ситуации. Чего стоит моя работа барменом. Очень милая ситуация. Да.
А как я в неё попала? Спасибо папочке. Он даже пальцем не шевельнул, по словам Кости, чтобы узнать, где я. Не стала интересоваться, откуда он знает: в эти слова можно поверить. А папочка всегда был таким. Именно поэтому я оказалась на неплохом расстоянии от дома. Именно поэтому я знаю, что моя мама жива, но не имею понятия, где она. Именно поэтому меня нелепо привязали к стулу и спрашивали, где деньги. Какие, на хер, деньги? Он переводит мне раз в месяц некоторую сумму - и даже не звонит. И правильно делает. Зачем ему слушать, как единственный ребенок огрызается?
Ты же почти не знаешь моего папочку. Ты просто приехал и поставил его перед фактом. Сказал, что ты забираешь меня, что я смогу получить классную работу и перевестись в отличный вуз, что так будет лучше. Папочка мог не согласиться - но ты был самоуверен, как танк. Он это любит.
Он сам таким был. По молодости, начиная строить бизнес, перешел дорогу всем кому мог - и поднялся. Потом кому-то не тому - и пришлось спрятать маму. А вот теперь досталось мне.
Как они меня нашли? Ладно, понятно, зачем: в характере папаши наживать проблемы; пистолет в бардачке машины, притом, что у нас их две - никакая не новость. Но почему, блять, я?
Судьба?
Хотя, наверное, потому, что я тогда попросила. В следующий раз буду просить точнее. Переборщила с желаниями.
А меня тоже недавно переиграли, знаешь. Неделю Гайка пытался сломать меня - и всё-таки сломал, очень уж он обаятельный, да и волосы хотелось полапать. А после выложить фото его спины в инстаграм. Оставила парочку отметин. Красиво.
Весь этот идиотизм длился чуть больше двух недель. Костя уж было стал думать, что это надолго.
- Спорим, ещё три дня - и он сломается?
- На что? - Костя кинул на меня свой фирменный ехидный взгляд.
- На три желания. Два моих отменяются, одно - мне, - я попыталась повторить его взгляд, приправив коварной улыбкой.
Ты можешь подумать, что я заигрываю с начальником. Навряд ли. Ему, конечно, всего тридцатник (и то, по ощущениям - на самом деле, никто не в курсе), и он очень даже классный, рыжие волосы, мой любимый рост выше среднего, какого-то необычного-непонятного каре-зеленого цвета глаза... Недурная внешность. Но ты лучше. То есть, я не это хотела сказать. Я хотела сказать, что я чувствую к нему что-то тёплое, но это тепло похоже на дружеское. Даже родственное. Почти так же я чувствую себя, когда общаюсь с Серёжей. Хотя Серёжа - тот ещё фрукт. Чего стоит его пресс, который я любовно называю стиральной доской... Но нет. Ты лучше. Ты всегда будешь лучше.
Но я снова не об этом. Я ведь выиграла.
Пришла на работу, зашла к нему - просто так. Он сидел с наполовину опустошенной бутылкой любимого виски. Посмотрел на меня, улыбнулся.
- Нашёл мужик подкову. Перевернул - а там лошадь.
- К чему такой радостный фольклор?
- Мой любимый анекдот.
- Хотела бы я вот так найти лошадь.
- Считай, нашла. Гайка забегал. Просил прощения, если ты не выйдешь на работу.
- Что, затрахает до смерти?
- Нет. Сказал, что хочет тебя отшить.
- Самонадеянный идиот. Не переживай, Кость, плакать не буду. Главное, чтобы не запретил заплетать ему косички.
- Интересные у тебя отношения с мужчинами.
Ну, и что мне ему ответить? Не говорить же, что ты для меня лучший, а остальные отношения - как фитюльки собирать. Надо перевести тему.
- А ты опять бухаешь.
Он махнул рукой.
- Уйди напрочь, Поняша мне уже вставила пиздюлей. Запретила пить ликёр.
- Поэтому ты пьёшь виски.
- Пять очков барной стойке! - он щёлкнул пальцами и рассмеялся.
Ничего, скоро ему будет не до смеха. Я ведь знаю, что я попрошу. Но только когда он протрезвеет.
...Знаешь, почему я здесь? Дождалась, пока протрезвеет. Теперь трезветь нужно мне.
А всё началось незатейливо.
- Ты свободен? - скромно заглядываю в комнату. Тёмно-рыжие пряди парика спадают на лицо.
- Чего-то хотела?
- Всё серьёзно. Я пришла за желанием.
- Секс на рабочем столе в прейскурант не входит.
- Секс на столе у меня был как-то. Лежать твёрдо. Я вопрос хочу задать. Он важный.
- Я неженат, живу один, не гей, не алкоголик и не меценат.
- Расскажи мне лучше о моём отце, не меценат.
Костя весь подобрался. Он стремается ответить - сразу видно.
- Зачем?
- Ты говоришь, что с ним знаком. Наверняка знаешь больше, чем я. Кто его ищет, что за деньги? Как он вообще сейчас?
Да, милый, я не так сильно люблю папочку - но не могу не интересоваться его судьбой. А звонить первой не позволит гордость. Лучше уж спросить у этого филиала ФСБ.
- Зачем тебе это?
- Хочу знать.
- Абсолютно ненужная информация.
- Долг платежом красен!
- Лучше бы платеж был материальным!
- Да что такое, в конце концов?! - напряжение передалось и мне.
- Хорошо, - Костя встал с кресла. Шаг, два, три. Он моргал как-то странно, вздохнул, ещё раз вздохнул.
- Ничего хорошего. Я спросила обыденную вещь, это мой отец, и...
- ХОРОШО! - от накатившей волны непонятных чувств мне захотелось пробить стену. О, он нереальный, когда строг. Как на Страшном суде.
- Извини, - пискнула я невпопад, но он продолжил:
- Единственное, что я знаю о твоём отце... То, что твой отец - это я.
Нелепо, знаю, нелепо было отворачиваться к стене посередине разговора. Так иногда неожиданно появляются новые мечты. Я бы хотела повернуть время вспять. Насовсем. На 5 минут. Хотя бы раз за эти чёртовы три месяца. А Костю будто прорвало. А я будто приросла к полу.
- Я знал и твоего отца, и твою мать. И до сих пор знаю. С мамой всё в порядке, она живёт в Восточной Европе, с любимым человеком, воспитывает сына. Просто... Так нелепо было, они поженились, потому что твоему папаше было выгодно, а мать была влюбчива, как кошка. И видела в нём больше перспектив, чем во мне. Мы расстались за три месяца до свадьбы. А потом я узнал про тебя, тебе уже было лет пять... я вообще, вообще не думал тогда, не помнил даже, сколько тебе лет... И приезжал я тогда не за тобой, а чтобы разобраться, почему грохнули одного моего старого приятеля. Сначала, правда, мне стало просто тебя жаль. А потом я узнал, кто ты. Чья и зачем. Узнал дату рождения - сам не знаю, что нашло, догадался просто, что мама была беременна уже на свадьбе, уже в двадцать... Прикинул сроки. Всё ещё сомневался, но ты забыла расчёску у Поняши на столе. Две минуты я один был, но хватило, чтобы схватить со стола какой-то лист, вытащить из расчёски пару волос, завернуть и спрятать. Как вор какой-то, фетишист. Сделать ДНК - та ещё проблема, но повезло, две недели ждал. Поэтому и бухаю, я не знал, вообще не знал, как тебе сказать, и... ты сама пришла. Я даже не понял ничего. Выгляжу как дурак. Хочешь, я результаты покажу? Ты не веришь, да?
Давно не боялась просто открыть рот. Ты бы удивился.
- Не надо, - мотнула я головой. Давно слова не давались так трудно. А слёзы всё-таки побежали. - Не надо ничего показывать. Вообще теперь совсем ничего не надо.
Слезинка упала на пол, оставив холодный след на подбородке.
И я ушла - а ты уже догадался, да. Теперь я здесь. Смотреть не могу на этот экран - сначала отвлеклась, вспомнив всё, что было важного. А теперь мне дурно.
Скоро апрель, и все растаяли. А я замёрзла.
Люк, я, блять, твой отец. Смешно. Только мне не смешно. Неужели это правда? Вокруг слишком много правды, новой правды.
Только ты уже не приедешь и не спасёшь меня.
Интересно, смогу ли я уснуть и не спиться? Одно меня волнует - я ищу квартиру. Подальше отсюда. Спрыгнуть второй раз за три с хвостом месяца - очень мило.
Возможно, буду писать из новой жизни. Господи, как глупо.
Но мы обязательно...
Спишемся.